Жизнеописание устроителя церковной жизни в Новомосковске архимандрита Лавра

Поминайте наставников ваших,
которые проповедовали вам слово Божие
И, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их
(Послание апостола Павла к Евреям, 13 глава, 7 стих)

Начиная говорить о первом благочинном Новомосковского округа и устроителе церковной жизни в нашем городе и районе архимандрите Лавре (Тимохине) (†2018), хочется привести высказывание митрополита Тульского и Ефремовского Алексия (Кутепова), адресованное отцу Лавру в день его тезоименитства 31 августа 2014 года. Владыка тогда, поздравляя своего верного послушника, игумена Свято-Успенского мужского монастыря и благочинного церквей по Новомосковскому, Куркинскому округам и городу Донскому, отметил: «Где наш отец Лавр, там лавра». Надо сказать, что подобные слова имели основание. Действительно архимандрит Лавр стал создателем сложного механизма – большого благочиния, насчитывающего полтора десятка приходов, в которых кипит церковная жизнь, развито социальное, молодёжное, миссионерское служение, а также стал основателем монастыря и ряда храмов в некогда социалистическом городе, в котором не то что храма, но и священника не должно было быть.
Для того, чтобы перечислить должности и награды отца Лавра (Тимохина), нужно было бы написать ещё одну объёмную статью, ведь их очень много. Немногие задумываются о том, что за всем этим – тяжёлый труд, серьёзные обязанности, жизненный опыт и сердечная боль. Например, отец Лавр был удостоен звания «Почётный гражданин города Новомосковска». Совсем по-другому относишься к этому факту, когда узнаёшь, что в начале 1990-х годов, когда батюшка приехал в Новомосковск, в этом городе химиков не было ни одного храма, и жители при популярных тогда «опросах общественного мнения» заявляли, что им церковь особо и не нужна…
Каждый из нас проживает жизнь. Но житие складывается только у тех людей, о которых можно сказать – «избранный Богом сосуд». Именно таким человеком был архимандрит Лавр. Уже в начале священнического служения проявились те качества его души, которые стали впоследствии основой его подвига: живая, пламенная вера, открытость и искренность в общении с пасомыми и полная самоотверженности любовь к человеку. Эти качества приносили благие плоды в ответной любви прихожан и незаметно укрепляли их веру через безусловное доверие к его пастырскому слову.
Родился будущий пастырь Виктор Тимохин (так звали отца Лавра до монашества) 3 сентября 1955 г. в селе Петрушино Алексинского района Тульской области в семье колхозников Алексея Павловича и Нины Николаевны Тимохиных. Семья перебралась в Тулу, где Виктор учился сначала в средней школе, затем в ГПТУ № 1. В 1972 г. он был принят на работу слесарем-сборщиком на Тульский оружейный завод. В 1973 г. его призвали на военную службу. После демобилизации он вернулся на прежнюю работу.
О начале своего воцерковления отец Лавр рассказывал: «До армии я в церковь не ходил, вообще не был в храме никогда. Но желание такое, тяга была – вот когда-нибудь зайти, посмотреть. В армии меня отправили в Чехословакию. Наша часть стояла в небольшом городке, и до неё часто доносился колокольный звон. Понятно, что там были католические храмы, но сам звон, который был слышен, тоже повлиял на меня – мне ещё больше захотелось пойти в церковь.
И вот после того, как я вернулся из армии, я решился. Была зима. Я знал, что шапку нужно снимать в церкви, но забыл, и на меня бабушки как шикнули – я шапку снял и вышел из церкви. У нас в Туле было тогда четыре действующих храма. Думаю, ладно, здесь у меня так получилось – пойду в другой. Шапку сниму и войду, как нужно». Вошёл в храм…
Это я теперь знаю, что была всенощная. А тут я только вошёл и начал оглядываться – вдруг открываются царские врата и человек пять или шесть священников выходят и идут прямо ко мне! (Наверное, начинался полиелей). И я подумал: «Они у меня сейчас что-нибудь спросят, а я ничего не знаю!». И я убежал из храма – испугался…
Потом всё же я стал ходить в храм почаще, и меня заметили. Тогда не так уж много было молодёжи в церкви. Пригласили на клирос. Хоть певец я никакой, но всё равно стоял на клиросе и, во всяком случае, читал, читать-то я научился».
В марте 1981 г. Виктор Тимохин был зачислен в штат алтарником. На праздник Преображения Господня, в том же году, он был рукоположен в сан диакона во Всехсвятском соборе, затем назначен на должность штатного дьякона церкви Сергия Радонежского в Плавске. А ровно через год рукоположен в иерея. Владыка Герман спросил отца Лавра, на какой приход он хочет быть назначен. «На самый бедный», – ответил он и стал настоятелем церкви Александра Римского села Ченцово Заокского района.
О своём служении здесь батюшка всегда вспоминал с особенной теплотой: «1970–1980-е годы — это было всё-таки особое время. Открытых гонений уже не было, конечно, но и тяга к Церкви не приветствовалась. Случаи разные бывали. Например, женщине, которая ходит в Церковь, могли не дать лошадь в колхозе, чтобы огород вспахать, а для человека, который живёт в деревне, это жизненно важный момент. Молодых людей всеми силами старались не допустить в семинарию. Но люди ходили в храм, причём в Церковь шли уже такие люди, которые понимали, для чего они идут и что им за это будет, то есть были уже немножко готовы к каким-то преследованиям и лишениям. В такое время я попал в деревню служить. Ченцово было совершенно неперспективным. Там жило пять человек старушек, и я приехал туда шестым. Но зато у меня была стопроцентная посещаемость храма: они все ходили в храм, и мало того — кто пел, кто просфоры пёк, кто полы мыл.
В то же время люди хорошо относились к Церкви и к священнослужителям. К храму в Ченцово не было дороги, асфальта, ходили пешком. Но куда бы я ни шёл, если на моём пути встречалась машина, то водитель всегда останавливался и предлагал подвезти. Или вот ещё случай. В шести километрах от Ченцово была центральная усадьба местного колхоза. И оттуда секретарь партийной организации через женщину одну, нашу прихожанку, прислала мне картошки, но просила об этом не говорить никому. Я там был счастлив, конечно, хотя вначале этого не понимал, даже обижался немножко. Мне-то хотелось, чтобы в храме было много людей, приобрести новое облачение, чтобы выйти в нём в храм, и чтобы праздник чувствовался. А выходишь — там пять старушек стоят. И я обижался: «Да вам всё равно, в каком — хоть в красном, хоть в синем служи Пасху, вам все равно: “Ой, батюшка, хорошо!”».
С 1989 по 1991 год протоиерей Виктор Тимохин был настоятелем собора Рождества Пресвятой Богородицы в Белёве.
Однако, высота призвания этого человека, как открылось впоследствии, не могла реализоваться в рамках приходской жизни. Требовалось другое служение. И Господь призвал. Успешный, полный сил протоиерей Виктор овдовел, и его вдовство ознаменовало начало нового трудного пути – пути монаха. Принятие монашества далеко не всегда связано с личной трагедией, но в случае с отцом Виктором всё было именно так...
4 декабря 1990 г. отец Виктор принимает монашеский постриг с наречением имени Лавр в честь св. мч. Лавра. 16 января 1991 г. он получает назначение в посёлок Епифань Кимовского района настоятелем храма Усекновения Главы Иоанна Предтечи.
О служении в Епифани батюшка рассказывал: «А когда меня перевели из Белёва в Епифань, тут я ещё с большими трудностями столкнулся, потому что до меня там служил знаменитый у нас в епархии священник — отец Михаил, митрофорный протоиерей, старец. К нему столько людей приезжало отовсюду — из Москвы, Каширы, Новомосковска. И после его смерти они всё так же едут в Епифань — а я же не старец! Я же не могу сделать так же, как было! Народ это понял, и начали меня учить: «Батюшка, вы не там стоите, когда проповедь говорите: отец Михаил вот здесь стоял… Отец Михаил вот так-то делал и так…». Но вот когда мне стали говорить: «Вы, батюшка, прежде чем служить Литургию, идите на могилу отца Михаила, благословение у него берите каждый раз», здесь уж я воспротивился, говорю: “Меня архиерей прислал, при чём тут отец Михаил, не буду я у него благословение брать!”. Вот так, по молодости…».
В Епифани отец Лавр встретил юношу Андрея Орехова. После пострига его митрополит Серапион (Фадеев) сказал отцу Лавру: «Этот мальчишка будет тебя понимать не с одного слова, а с одного взгляда». И верно: Андрей стал не только послушником о. Лавра, но и верным соратником, сотаинником и духовным сыном, без которого, скажем прямо, вряд ли будущему создателю и первому игумену новорожденной Новомосковской обители удалось бы воплотить свои планы в их полноте. Андрей (после пострижения Елисей, а с ноября 2022 г. схиигумен Моисей) обладал во многом теми же качествами, что и о. Лавр: искренней верой, выносливостью, терпением, работоспособностью и безоговорочным послушанием. И поэтому, с момента организации монастыря и до последних дней жизни отца Лавра, он нёс на себе все материальные заботы в жизни обители: казну, снабжение, налоги, строительство и прочее, освободив своего наставника для осуществления духовного руководства и исполнения множества епархиальных послушаний. Вдвоём они и прибыли на новое место служения, в Новомосковск – 35-летний иеромонах Лавр и 18-летний послушник Андрей.
Указом от 15 августа 1991 г. иеромонах Лавр был назначен настоятелем молитвенного дома в честь Рождества Пресвятой Богородицы в Новомосковске, где он прослужил более 27 с половиной лет, до своей кончины.
О начале своего служения в Новомосковске батюшка рассказывал: «Город Новомосковск у нас социалистический, его строили в 1930-е годы в чистом поле. Некоторые говорят, что строить новый храм – это лучше, чем восстанавливать старый. Я бы так не сказал. Потому что, когда приезжаешь туда, где нет ни одного намолённого местечка – это очень тяжело. Хотя, естественно, в любом городе верующий народ есть».
В идеологической основе Новомосковска, а некогда Сталиногорска, лежал постулат: «граждане города никогда не услышат колокольного звона, не увидят ни одного попа». Поэтому предшественнику отца Лавра, иерею Евгению Мосягину, было так трудно начинать в атеистическом городе церковное строительство – ему удалось только поставить маленький алтарь в арендованном помещении. Но это стало началом большого пути того, кто пришёл ему на смену – архимандрит Лавр за первые пять лет служения создал пять церквей. И происходило всё это под градом негодующих газетных публикаций, в которых обсуждался вопрос: нужны ли Новомосковску воскресная школа и церковь, а если нужны, то где их строить? Но отец Лавр был прирождённый воин Христов, тонкий тактик и стратег и ему удалось устроить всё к вящей славе Божией.
Первый храм создавался в помещении бывшего кафе «Лада». Арендный договор не разрешал ни перестраивать, ни ремонтировать здание. Поэтому, когда на улице шёл дождь, он шёл и в алтаре. Стояли тазы, а на крыше послушники разгоняли лужи мётлами…Так жить дальше было нельзя. И тут Господь дал отцу настоятелю шанс: вышел закон о приватизации земли. Отец Лавр ринулся в бой и получил документ о приватизации земли, а это был большой кусок прилегающего леса, в течение одного дня!
А дальше – ещё один фантастический проект. Можно ли было закрыть для ремонта единственный действующий храм, когда только стала собираться ещё немногочисленная паства? Тупик. Но не для отца Лавра! Он затеял новую стройку, такую, на которую добровольцы-помощники приходили после работы и трудились дотемна. Заканчивали при фонарях, пели «Се Жених грядет в полунощи», вместе молились, разговаривали с отцом Лавром. Таковы были сплочённость, верность, энтузиазм первой православной общины города.
За время этой беспрецедентной стройки маленький коллектив очень сплотился, начал прирастать людьми и потихоньку, как бы исподволь, стала зреть ещё более дерзкая мысль: монастырь! Владыка Серапион, большой поборник монашества, горячо поддержал идею, и в 1995 г., на летнего преподобного Сергия, вышел указ Синода об образовании новой обители, Новомосковского Свято-Успенского мужского монастыря. Начиналась новая, духовная история города.
«Вначале я был единственным священником в городе. Но как-то так получилось, что владыка Серапион всё время благословлял сюда монахов. Это был архиерей, который очень любил монашество, почитал монахов и помогал монастырям. Знал всех древних старушек, монахинь из ещё дореволюционных монастырей, рассеянных по области, посылал им деньги, только чтоб они могли жить и молиться. Может быть, у него тогда ещё мысль была, что здесь, в новом городе, где не было даже храма, возникнет монастырь. Так и получилось. Сейчас у нас около 20 насельников. Мы не гонимся за количеством, важно, чтобы человек понимал, для чего он сюда пришел», – рассказывал батюшка к 20-летнему юбилею церковной жизни в городе.
Город действительно был мёртв – люди в нём жили, как говорится, одним днём, а приобретали взамен вечную смерть. О том, как изменялась церковная жизнь в городе, говорят статистические данные.
К приходу отца Лавра действо­вал только молитвенный дом. На сей день в Новомосковске – 11 престолов в 8 храмах. В их числе четыре монастырских храма: Успенский, Покровский с приделом в честь иконы Божией Матери «Взыскание Погибших», надвратный в честь мучеников Флора и Лавра и летний храм Жён Мироносиц.
В храме иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» существует три придела: центральный, левый – в честь архистратига Михаила и крестильный храм в честь первого молитвенного дома Новомосковска – Рождества Пресвятой Богородицы. Действует больничный храм в честь Феодоровской иконы Божией Матери при Новомосковской детской больнице, устроенный тщанием отца Лавра в 2006 г. В 2018 г. освящён храм Всех Святых на городском кладбище, первым настоятелем и строителем которого являлся архимандрит Лавр. При исправительной колонии № 6 действует тюремный храм в честь святителя Николая. И это только в черте города!
По Новомосковскому району при отце Лавре были открыты практически все действующие ныне храмы. Батюшка вспоминал: «Были такие случаи, когда я назначался настоятелем на период открытия храма, на несколько месяцев. Иногда молодой священник, только назначенный на приход, думает, что вот он придёт – и сразу ему принесут всё, что нужно. Но ты приходишь на новое место – а всё закрыто: никто не откликается на просьбы о помощи, потому что священник должен сначала заработать авторитет, чтобы люди начали ему доверять. Тогда ему не только дают доски, кирпичи и железо, чтобы можно было начать ремонт в храме. Начинают старинные иконы нести, вещи какие-то церковные, которые бабушка сберегла, спрятала где-то на чердаке во времена гонений. Но до этого долго приглядываются, присматриваются: «А какой он? Как о храме забо­тится? А если батюшка уедет, не заберет ли он все это с собой? На всё народ внимание обращает».
За заслуги пред Церковью иеромонах Лавр в 1992 г. был возведён в сан игумена, а в 1994 г. – в сан архимандрита.
Ещё один ряд цифр – количество людей на крестных ходах. Некогда вокруг храма шло человек пятьдесят, и это казалось достижением. Но вот данные о двух последних крестных ходах при жизни батюшки: крестный ход из монастыря до главной площади города в 2015 г. – участников 4000 человек; в 2016 г. – 5000 человек. Комментарии, думается, излишни.
К этому можно прибавить следующее: ни одно значимое событие в городе, будь то юбилей школы, проводы новобранцев, выпускной бал в подопечном интернате и тому подобное, не проводилось без присутствия отца Лавра. Он уже давно стал не просто почётным гражданином города, но и его отцом. Поэтому его смерть ударила по всему городу. Глава администрации муниципального образования город Новомосковск В. А. Жерздев сказал на отпевании, что отец Лавр теперь Ангел-хранитель нашего города.
В 1999 г. произошло одно важное событие, которое вывело значимость архимандрита Лавра из рамок одного города на епархиальный уровень. Это событие – первый приезд Патриарха Алексия II в Тулу. Отца Лавра, первого благочинного Куликова поля, привлекли к подготовке, и тут выяснился настоящий масштаб его организаторского дарования: один человек мог точно и добросовестно выполнить объём работ, на которые потребовалось бы не меньше пяти, шести, а то и больше исполнителей. Архиереи это оценили. И у отца Лавра круто изменилась жизнь. Он стал гораздо меньше бывать в монастыре. Он практически жил в машине. Чтобы кто-нибудь не подумал, что это преувеличение, назовём цифру его послушаний на момент кончины: 21 послушание! Немыслимо. Вот лишь некоторые: член епархиального совета, председатель ревизионной комиссии, благочинный всех монастырей епархии, благочинный трёх округов, член областной комиссии по помилованию, член конфликтной комиссии…
Несколько архиереев (особенно когда началось разделение епархий) звали его в свои митрополии на епископство. Но отец Лавр не решался бросить город, для которого он стал апостолом.
Ещё несколько фактов. Одним из первых батюшка начинает проводить массовые крещения с полным погружением (28 июля, в день Крещения Руси, в день памяти равноапостольного князя Владимира). Число крестившихся доходило до 280 человек.
4 мая 2016 г. архимандрит Лавр небывалым образом завершил Великий день – отслужив пасхальную вечерню на городской площади и взяв лампаду с благодатным огнем, он совершил «мотокрестный ход», объехав на пассажирском месте огромного байка Новомосковск!
И это ещё не всё! Отец Лавр в день 20-летия основания монастыря облетает город на воздушном шаре, благословляя его и окропляя святой водой. На это потрясающее зрелище собралось несколько десятков тысяч человек. Немаловажная подробность: летел с ним и держал чашу со святой водой глава администрации города В. А. Жерздев.
Архимандрит Лавр являлся духовным наставником Новомосковского казачества. К созданию в Новомосковске казачьего кадетского учебного центра на базе Новомосковского филиала юридического колледжа батюшка организовал сбор средств на приобретение форменной одежды и походного инвентаря для ребят.
На протяжении многих лет отец Лавр духовно наставлял и поддерживал военнослужащих, ветеранов боевых действий и локальных конфликтов, сотрудников Военных комиссариатов, УФСИН и МВД, принимал активное участие в мероприятиях по увековечиванию памяти погибших в локальных войнах, конфликтах и трагедии на Чернобыльской АЭС, являлся членом комиссии по вопросам помилования, образованной на территории Тульской области, муниципальной комиссии МО г. Новомосковск по делам несовершеннолетних и защите их прав, общественного совета отдела МВД по г. Новомосковску. В составе делегации от Новомосковска несколько раз посещал атомный подводный крейсер «Новомосковск» в Гаджиево Мурманской области, и весть о его появлении мгновенно облетала посёлок. И тут же, прямо на улице выстраивалась к нему очередь для исповеди. Экипаж он исповедовал на борту крейсера.
Если окинуть жизнь архимандрита Лавра общим взглядом, сразу усматриваются три периода, а в целом – восхождение: сельский приход – город – епархия. И это не только материализованное движение во времени, это и внутреннее восхождение от силы в силу: в терпение, в молитву, в познание человека. В познание самого себя, без чего ни один христианин не сможет стяжать благодать, стяжать Духа Святого. Отец Лавр восходил этим путём, приобретая всё новые и новые дары. И главный дар – молитву.
Окружающие знали, что по его молитве Господь может исцелить недуг. Многие это испытали на себе. И советы он давал верные, точные. Но где паломники, желающие исцелиться? Где автобусы, набитые православными, жаждущими чудес? Нет, и никогда не было возможным по великой скромности и смирению этого выдающегося человека. Он бы никогда не допустил ажиотажа по отношению к своей персоне. И то, что даже мы, близкие, не горячились по этому поводу, не рекламировали дарований любимого отца, свидетельствует о безусловном здравии его духа.
Отцу Лавру всегда было не до себя: ел мало, спал ещё меньше, нередко прямо на стульях своего кабинета, вечно в разъездах. А в то время, когда все люди и большинство современных монахов ложатся спать, он приступал к молитве. Как он молился, никто не знает. Но однажды, разбирая духовную проблему одного чада, он проговорился: «Да-да, у меня тоже бывает. Вот, не так давно, молюсь по чёткам, молюсь – и не могу остановиться. Говорю себе: «Лавр, Лавр, ну хватит! Завтра служить Литургию!» Ну, нет! А утром начал служить – и пустой, как барабан». У слушавшего это признание вызвало стыд: тут нудишь себя на молитву, кое-как молишься. А отцу, видно, это в такую сладость, что он и остановиться не может!
Ко всем прочим тяготам служения была ему дана ещё и болезнь, «жало в плоть».
Отец Лавр всегда относился к болезни только как к досадному обстоятельству, мешавшему ему служить. А без службы он жить не мог. Он никогда не лечился серьёзно, хотя уровень сахара часто доходил до критических значений. Подлечивался, да и то – если сильно наседали врачи. И не в больнице, а в обители: приезжала медсестра и ставила ему капельницы.
Особенно он любил Пасху и праздник Богоявления. Где бы вы увидели, как архимандрит, настоятель монастыря, сам весь день и всю ночь раздаёт крещенскую воду?! А отец Лавр никому не уступал этой радости. Да, именно радости – весь промокший, но не охрипший, но полный сил, он творил своё радостное действо.
А Пасха! Кто хоть раз побывал на Пасхе у батюшки, никогда не забудет пережитого. Радость его била мощной струёй, как святая вода из трубы святого источника. Он воздымает руки, он кричит: «Пасха, братия! Сёстры, Христос воскрес! Пасха! Наша Пасха!». На 9-й песне в тёмное небо бьют салюты, люди смеются, смеются от заразительной радости своего пастыря!
Эти праздники-деяния, праздники-переживания надолго заряжали отца Лавра силой молитвы, силой терпения. И вдруг всё оборвалось. Страшный диагноз, с которым не поспоришь. Грубо вырванный, буквально вышибленный из непрерывного движения своей деятельности, батюшка метался в больничной палате буквально как лев, пойманный в смертельную ловушку. Удачная, блестящая операция дала ему надежду, и он стал рваться домой, в обитель.
На 16-й день после операции он уже служил Рождественский сочельник, а ночью – Рождественскую Литургию. Это были живые мощи – 85 кг при огромном росте. Но люди после первого шока тут же всё забывали: ведь опять с ними родной батюшка!
И началась жизнь беспрецедентная! Химиотерапия чередовалась со службами. Врача он не очень слушался – ему настойчиво советовали ограничить служение, отдыхать, гулять, дышать воздухом. Но для отца Лавра воздух – это его служение. Бывало, он служил по 3 – 4 дня: утро – вечер.
Правда, батюшка всем говорил, что он будет жить, и невнимательных это успокаивало. Они как бы не понимали, что он уходит. Но отец Лавр знал, что он умрёт, и знал, когда. За год до кончины, на отдание праздника Пасхи он сказал прихожанам: «Если кто не доживёт до следующей Пасхи, дай Бог нам вместе встретить её там», – и указал рукой вверх.
За две недели до Пасхи 2018 г. он уже не служил и перестал спускаться в кабинет. К нему уже больше никого не пускали. Приходил только врач, приезжали сыновья, оба – священники.
Тяжёлая болезнь – это всегда одиночество, даже если тебя окружают близкие. Болезнь, а тем более предсмертная, как бы выключает человека из обычного общения, выводит его на самую грань бытия. Душа созерцает оба мира, но вся уже устремлена к грядущему. Поэтому умирающие пребывают как бы без сознания, ни на что внешнее не реагируют. Но отец Лавр был и оставался Священником, и это удивительно и потрясающе проявилось в нём, когда всем казалось, что он ничего не видит и не слышит.
Шла вечерняя служба Великого Пятка. Читались Страстные Евангелия. Казалось, батюшка в коме. Но тут ударил колокол на 1-е Евангелие, и отец Лавр широко открыл глаза и пытался что-то произнести. Но голоса уже не было, один хрип. Он снова впал в кому. И это повторялось все 12 раз. Он лежал на втором этаже покоев. Далеко от храма, но он участвовал в службе, одной из самых любимых! Человек – тайна, а священник – тайна гораздо большая…
Заканчивалась Всенощная Великой субботы. В этом году она совпала с праздником Благовещения. Благовещение – такой радостный праздник, а Великая суббота – это великая тайна молчания земли и Неба – Господь же сошёл в ад! Как это внутренне совместить? Никто и представить не мог, как связано преставление отца Лавра с этим обстоятельством.
В Великую пятницу батюшка как бы разделял с Господом Его муки. Отец метался, стонал, но с началом Всенощной затих. И вот голос колокола возвестил об окончании службы. Оказалось – он возвестил ещё об одном событии: с первым же его ударом закончилось земное странствие игумена Свято-Успенского мужского монастыря. И началось бесконечное восхождение его души в страну Света…
В проповеди перед отпеванием митрополит Тульский и Ефремовский Алексий (Кутепов) сказал, что всякий монах мечтал бы умереть в такой день, что «Пресвятая Богородица сама приняла на ручки душу нашего дорогого отца Лавра».
Вот и произнесено главное слово о служении архимандрита Лавра. И никого уже не смутило, когда на девятый день после его кончины Владыка Алексий после чтения Апостола (отрывок из Деяний, в котором говорится об избрании вместо выбывшего Иуды апостола Матфия) сказал: «Видите, как почтён наш дорогой отец Лавр Господом? Он теперь обретается с Апостолами».
А дальше стали происходить странные вещи. Каждый день на могилке несколько человек сообщали о том, как им приснился Батюшка. Это длилось все сорок дней. Отец Лавр исполнял прошения, давал советы, называл диагноз. К концу 40-дневного периода набрались сотни таких сообщений от прихожан. Казалось бы, если душа на мытарствах, ей не должно быть никакого дела до других людей. Комментировать эти факты мы не будем, да и не можем. Скажем только, что это происходило не только с прихожанами, но и со священниками благочиния.
И ещё добавим: как отец Лавр при жизни пёкся о судьбах вверенных ему душ, так, видимо, он продолжает о них молиться за чертой нашей грубой, чувственной жизни. И мы все – сотни, тысячи людей, знавших его, твёрдо верим, что жизнь нашего дорогого отца, нашего Аввы никогда не прекратится, душа его никогда не узнает страшного, горького вкуса смерти.
Почему у него всё получалось? Почему его любили все – от маленькой старушки до самого грозного начальства? Потому что он нёс в себе любовь ко всему: к земле, к человеку, к животным. Это была та любовь, о которой сказано, что она «долго терпит, милосердствует… не завидует… не превозносится, не гордится… не ищет своего… не мыслит зла… всё покрывает… всё переносит» (1 Кор. 13, 4), «потому что любовь от Бога» (Иоанн. 4,7).
Всякий, кто хоть раз поговорил с отцом Лавром, запомнил его навсегда. Человек под­ходит к отцу Лавру, и его окутывает такое тёплое облако дружелюбия, симпатии, внимания. И у каждого возникает такое чувство, что именно его любит отец Лавр больше всех. Все приходившие к нему считали себя его чадами.
Он умел говорить с любым человеком. Такт, внимательность к собеседнику, обаяние, открытость, – кто же устоит против этого? Благодаря этим качествам батюшка был известен всему городу. И это – важнейший момент. Ведь он был не просто хорошим человеком, с которым было приятно поговорить – мало ли таких людей найдётся вокруг нас? Главное – он служитель Божий, монах, священник. И упорный труженик. И эти качества, умноженные, удесятерённые молитвой, приобрели свойство победительности. Но не личной, маленькой – для себя, а победительной для Божьего дела. И это дело творится и продолжает твориться. Без нажимов на людей, без специального миссионерства. Просто люди знали его, хотели с ним общаться, видеть его на своей работе, слушать его.
«Я никогда ни одному архиерею не сказал нет», – однажды произнёс отец Лавр. И это правда. Потому что второе его главное человеческое качество – это Верность. Он был верен себе, был верен своему делу, был верен долгу. Суммировать это можно так – он был верен Богу. И потому Бог особо отметил его: и дарованиями, и способностью к большим деяниям, и великим терпением, о котором сказано: «…терплю имя Твое, яко благо пред преподобными Твоими» (Пс. 51, 11).
Иван Букин, помощник благочинного церквей по Новомосковскому округу,
игумена Свято-Успенского мужского монастыря архимандрита Лавра в 2011–2018 гг.
Библиография
Жизнеописание устроителя церковной жизни в Новомосковске архимандрита Лавра // Обретение веры : храмы и святыни земли новомосковской / Ответственный за выпуск А. Н. Соколова ; редакционная коллегия : В. П. Дворецкий, И. В. Каретников, С. В. Пасько. – Тула, 2022. – С. 7-19 : ил., фото.